«За что ты меня убиваешь?» — «Как за что? Друг, да ведь ты живёшь на том берегу реки! Живи ты на этом, я и впрямь совершил бы неправое дело, злодейство, если бы тебя убил. Но ты живёшь по ту сторону, значит, мое дело правое, и я совершил подвиг!»
Бог, который нас создал без нас, не может спасти нас без нас.
В чем заключается добродетель? В целомудрии? Нет, отвечу я, потому что вымер бы род человеческий. В брачном сожительстве? Нет, в воздержании больше добродетели. В том, чтобы не убивать? Нет, потому что нарушился бы всякий порядок и злодеи поубивали бы праведных. В том, чтобы убивать? Нет, убийство уничтожает живую тварь. Наша истина и наше добро только отчасти истина и добро, и они запятнаны злом и ложью.
Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится то, что я в них вычитываю.
Время потому исцеляет скорби и обиды, что человек меняется: он уже не тот, кем был. И обидчик и обиженный стали другими людьми.
Всякий раз мы смотрим на вещи не только с другой стороны, но и другими глазами — поэтому и считаем, что они переменились.
Для человека заурядного все люди на одно лицо.
Допустимо ли искоренять злодейство, убивая злодеев? Но ведь это значит умножать их число!
Иначе расставленные слова обретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление.
Иначе расставленные слова приобретают другой смысл; иначе расставленные мысли производят другое впечатление.
Истина и справедливость — точки столь малые, что, метя в них нашими грубыми инструментами, мы почти всегда даем промах, а если и попадаем в точку, то размазываем её и при этом прикасаемся ко всему, чем она окружена, — к неправде куда чаще, чем к правде.
Любознательность — та же суетность. Чаще всего люди стремятся приобрести знания, чтобы потом ими похваляться.
Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками.
Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств.
Мы любим не человека, а его свойства. Не будем же издеваться над теми, кто требует, чтобы его уважали за чины и должности, ибо мы всегда любим человека за свойства, полученные им в недолгое владение.
Мы никогда не живем, а лишь располагаем жить.
Мы ничего не поймем, если будем читать слишком быстро или слишком медленно.
Нас утешает любой пустяк, потому что любой пустяк приводит нас в уныние.
Нехорошо быть слишком свободным. Нехорошо ни в чем не знать нужды.
Обычаю надо следовать потому, что он обычай, а вовсе не из-за его разумности. Меж тем народ соблюдает обычай, твердо веря, что он справедлив.
Он уже не любит эту женщину, любимую десять лет назад. Ещё бы! И она не та, и он не тот. Он был молод, она тоже; теперь она совсем другая. Ту, прежнюю, он, быть может, все ещё любил бы.
Предвидеть — значит управлять.
Пример чистоты нравов Александра Великого куда реже склоняет людей к воздержанности, нежели пример его пьянства — к распущенности. Совсем не зазорно быть менее добродетельным, чем он, и простительно быть столь же порочным. Нам мнится, не такие уж мы обычные распутники, если те же пороки были свойственны и великим людям.
Только кончая задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать.
Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он — тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, ибо он сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает.
Человек не ангел и не животное, и несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.
Это письмо получилось таким длинным потому, что у меня не было времени написать его короче.
Образование нужно для . . .
Полезный софт